Цельнолитая гипсовая скульптура была изготовлена кунгурской Артелью имени 18-й партконференции, позднее переименованной в завод гипсолитных изделий. Завод активно работал в период с 1950-х по 1980-е гг. Гипсовая фигура была раскрашена вручную. Этот предмет изготовлен для украшения интерьера, но для советских коммунальных квартир скульптура была слишком монументальной и тяжелой. Ее размер составляет 38 х 23 см. По этой причине, с 1960-х гг., стали отливать более легкие полые статуэтки меньшего размера. При создании модели скульптор-фронтовик Евгений Петрович Шатиров обратился к образу Тёркина, созданным художником Верейским. Иллюстратор Орест Георгиевич Верейский первым изобразил героя поэмы Александра Твардовского. Сидящий Тёркин делает самокрутку из махорки. В левой руке он держит мешочек с табаком, а правой придерживает трехлинейную винтовку Мосина, из которой, по сюжету, сбил вражеский самолет. Впоследствии этот образ был широко растиражирован. Шатиров, на первый взгляд, делает незначительные изменения в передаче образа, но скульптура приобретает иной смысл. Винтовку Мосина скульптор меняет на гармонь. Автомат в бездействии лежит рядом. Созданная уже в мирное время скульптура сообщает о том, что война закончилась, и бывшим солдатам теперь нужно думать о мирной жизни: о своей семье и своем доме. Надо отметить, что с артелью инвалидов сотрудничали знаменитые советские скульпторы, в частности, Вадим Абрамович Сидур. Каждый экспонат музея по-своему интересен.
Скульптура(высотой около 50 см) «Василий Тёркин с гармошкой на пеньке» — в 1950-1960-е годы такая вещь была популярной и продавалась в магазинах и на рынках.
Известно, что Василий Тёркин – литературный герой одноимённой поэмы А.Т. Твардовского. Сотни фронтовиков узнали в нём себя, черты своего характера, а во многих подразделениях был даже свой «живой Тёркин». Мастерски нарисовав и обобщив образ Тёркина, Твардовский наделил его такими реальными, привычными чертами, что заставил читателей поверить в него как в лицо реально существующее. Например, Василий Глотов стал прототипом графического портрета Василия Тёркина художника Ореста Верейского, который нарисовал портрет бойца в 1942 году. С той поры мы не представляем поэму без этого рисунка с лукавинкой во взгляде; Тёркин, придерживая винтовку, сворачивает самокрутку. Весной 1942 года во фронтовой газете «Красноармейская правда» начали печататься первые главы «Василия Тёркина». В траншеях и землянках, на привалах и в медсанбатах часто встречались солдаты и командиры, которые читали на память:
И в февральской вьюжной мгле
Бой идёт святой и правый
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.
А. Т. Твардовский, отвечая на вопрос, давно ли он задумал поэму, сказал: — Откровенно говоря, недавно. Когда я служил в финскую на Карельском перешейке, там у нас был популярным обобщённый образ советского воина Васи Тёркина. Работали над ним многие поэты, в том числе и я. Мы старались показать удалого и находчивого бойца-фронтовика, его боевое мастерство и умение перехитрить белофинна. На этой же войне потребовался уже не Вася, а Василий Тёркин – образ значительно более серьёзный, весомый; солдат, который отвечает «за Россию, за народ и за всё на свете».
У наших погибших воинов товарищи находили письма из дома и газетные вырезки глав из «Тёркина». Находили такие вырезки даже у немцев. Был такой факт: наши танкисты нашли в сумке убитого немца зачитанные вырезки из газет с «Тёркиным». Подумали, что это какой-то особенный, очень редкий фриц. На что поэт возразил: Почему же? Ведь не все немцы разделяют идеи своего бесноватого фюрера. И когда отдельные главы «Тёркина»
